Происхождение христианства
Создание новозаветного канона и социальная программа евангелий
Различных христианских евангелий было очень много; учёные насчитывают их около трёх десятков. Евангелия, включённые в Новый завет, разумеется, ничем не более достоверны, чем прочие. Освящение их, признание их «богодухновенными» было вызвано многими обстоятельствами, нисколько не связанными со степенью достоверности их содержания. Здесь играла большую роль степень их распространения в крупных центрах, нужды полемики с ересями и т.д. Канонизация новозаветных евангелий имела место в последней четверти II в. Впервые около 180 г. поимённо называет их Ириней. Примерно в то же время ученик Юстина Татиан составил сводное евангелие «Диатессарон» («По-четырём») на основании четырёх канонизированных евангелий. Наконец, около 200 г. так называемый Фрагмент Муратори (христианский документ, представляющий собой список христианских произведений, считавшихся «богодухновенными») перечисляет в качестве «богодухновенных» 22 из 27 новозаветных писаний. В отношении некоторых из них, например Откровения, споры среди церковников продолжались очень долго, вплоть до IV в.
Установление канона имело большое значение для дальнейшего развития христианской идеологии. Оно в основном завершало процесс мифотворчества, поскольку речь идёт о евангельском богочеловеке, и одновременно давало в руки складывающегося церковного аппарата оружие для борьбы против ересей.
Евангелия считаются церковниками наиболее важной частью Нового завета, так как в них не только рассказывается о жизни мифического основателя христианства, но и приводится большое количество приписываемых ему изречений — «слов самого господа». Именно эти изречения и притчи дают больше всего материала для характеристики социально-политических взглядов идеологов христианства во второй половине II в. Эти взгляды, как и следовало ожидать, отмечены печатью компромисса. Но всё же, несмотря на многочисленные противоречия в тексте евангелий, можно определить достаточно ясную линию дальнейшей эволюции христианства в это время по отношению к рабству и к светским властям.
По первому вопросу больше всего материала дают притчи. В них господа, обычно очень богатые, изображены как люди, справедливо относящиеся к своим рабам. Последние часто трактуются в притчах как лентяи и нерадивые слуги. Идеальным рабом в притчах считается такой раб, который не щадит сил для блага своего господина. Если в посланиях господам всё ещё рекомендуется мягко относиться к рабам, то в евангелиях такого рода увещевания полностью отсутствуют.
Не найти в евангелиях и высказываний, направленных против римских властей. Вина за распятие Иисуса целиком перебрасывается на иудеев, а наместнику Пилату оставлена роль пассивного наблюдателя. Притом в более позднем евангелии (от Луки) Пилат изображается мягче, чем в первых двух евангелиях. Призыв подставить левую щёку тому, кто ударит тебя в правую (Евангелие от Матфея, V, 39), как нельзя больше соответствовал требованиям императорских властей по отношению к подданным.Проповедь грядущего царства небесного окончательно теряет в евангелиях свою прежнюю антиримскую направленность.
В евангелиях нашёл своё завершение миф о богочеловеке, о сыне божьем, претерпевшем смертные муки ради искупления грехов рода человеческого. Псевдоконкретные подробности биографии Иисуса не являются воспоминанием о реальных событиях, а созданы на основании главным образом ветхозаветных пророчеств о мессии. Недаром чуть ли не после каждой из таких подробностей следует трафаретная фраза «Дабы сбылось речённое господом через пророка» (Евангелие от Матфея, I, 22; II, 5, 15, 17; III, 3, 6; IV, 6 и др.). Генеалогия Иисуса, его имя, место рождения, бегство в Египет, рассказ об Иоанне Крестителе — все эти и многие другие моменты смонтированы в повествование ради того, чтобы доказать, что герой евангелического рассказа был давно заповеданным мессией. Всё же в канонических евангелиях, созданных во II в., наряду с моментами, восходящими к иудейским ветхозаветным пророкам, имеется немало внесённого из греко-римского мира. Это причудливое смешение различных источников евангельского мифа, пожалуй, нигде не выступает столь отчётливо, как в генеалогии Иисуса. Согласно Ветхому завету, мессия обязательно должен был быть по прямой линии потомком царя Давида. В евангелиях от Матфея и Луки действительно дана родословная от Давида до Иосифа, мужа богородицы. Но ведь, согласно тем же евангелиям, Иисус не был сыном Иосифа. С другой стороны, иудаизму была чужда идея о какой-либо связи бога со смертными женщинами. Мысль о физическом происхождении кого-либо от бога посредством женщины казалась святотатственной для любого правоверного иудея. Зато эта идея характерна для греческой мифологии.